2. Домашняя по математике
На потолке было три очень длинных трещины. Тацуха еще раз стукнулся затылком об стену, спрашивая себя, давно ли они там. Часы? Дни? Недели? Месяцы? Годы? Тацуха решил позже спросить об этом Эйри, который когда-то делил с ним эту спальню, после того, как закончит докучать брату с текущей задачей.
- Это несложно, Тацуха, - раздраженно сказал Эйри. – Это всего лишь элементарная математика. Не может быть, чтобы у тебя с этим были такие проблемы.
Тацуха посмотрел вниз на свой раскрытый учебник по математике и исчерканные ручкой клочки бумаги, и нахмурился.
- Ну, извини, что не все могут быть такими супер-гениями, как ты, - огрызнулся он.
Эйри это проигнорировал.
- Если бы ты не провозился и не начал домашнюю работу в последний момент, - тихо проворчал он, - я бы сейчас был в своей постели. Ты тупой, тупой идиот.
Грр.
- Во-первых, я не провозился, я забыл. Во-вторых… так ты собираешься продолжать объяснять мне, какой я тупой, или все-таки поможешь мне с моим домашним заданием, как я тебя просил? – поинтересовался Тацуха, с трудом сдерживаясь, чтобы не повысить голос; отец, в конце концов, спит, и ведь он все еще не знает о мобильнике… Если старик сейчас его застукает, Тацуха не только лишится телефона, но и останется без домашней работы по математике!
Сначала Тацуха подумал, что можно бы избавить себя от нервотрепки и просто сдать домашнюю попозже, но он, вообще-то, и так уже с ней затянул, а его оценки и без лишнего опоздания с заданием не в лучшем виде. Итак, в отчаянии, он позвонил Эйри. Идиотское решение. Эйри как раз закончил рукопись и планировал как минимум двадцать четыре часа провести, отсыпаясь за недельное бодрствование по ночам. Тацуха прервал брата на четвертом часу. И вот Эйри, усталый и сердитый, помогает Тацухе разобраться с его домашним заданием по математике.
Здесь есть какой-то подвох. Здесь должен быть подвох.
- Я уже четыре часа тебе объясняю, - выразил недовольство Эйри. - Других способов решить квадратное уравнение нет.
Тацуха бросил взгляд на свой будильник.
- Сейчас всего три утра! – прошипел он. – Ты со мной два с половиной часа разговариваешь, Аники!
- Это неважно.
На том конце телефонной линии послышался грохот, и старший брат выругался.
- Что это было? – встревожился Тацуха, на время забыв про домашнее задание.
- Я уронил кастрюлю, - пробурчал Эйри.
Этот козел там готовит? Готовит одновременно с попытками помочь Тацухе с домашним заданием по математике? Тацуха кипел от злости. Так нечестно. Почему именно Эйри – умный? Он что, в прошлой жизни накопил чертову прорву хорошей кармы, или как? Тацуха бросил угрюмый взгляд на свой учебник. Звуки готовки словно насмехались над ним. Тот факт, что через пару часов отец проснется для ежедневных молитв, тоже радости не прибавлял. Так нечестно.
Эйри снова заговорил.
- Слушай, ты же знаешь формулу – она в твоем чертовом учебнике есть. Икс равен минус b плюс-минус квадратный корень из b в квадрате минус четыре умножить на а умножить на с и на дважды а. Не так уж это сложно. Узнай, какие числа а и b и, если повезет, с, и решай!
- Это-то я знаю, - возразил Тацуха.
На том конце провода кто-то что-то пробубнил, и Тацуха вздохнул. Понятно. Эйри со своей кастрюлей, небось, разбудил Шуичи, и теперь Тацуха никогда в жизни не сделает домашнюю! Эйри пробормотал что-то насчет помощи Тацухе с математикой, и Тацуха прекрасно слышал, как Шуичи спорит с ним, утверждая, что Эйри необходимо выспаться. Грр. Надо будет сделать куклу Вуду Шуичи.
Разговор продолжался еще с минуту, потом Эйри опять взял трубку.
- Ты это слышал?
- Ага. Скажи Шуичи, пусть идет на хрен, - отозвался Тацуха.
Эйри передал сообщение и снова вернулся, явно повеселев.
- Так о чем мы говорили?
- О квадратной формуле, - сказал Тацуха.
- Верно, - Эйри зевнул, и Тацуха услышал, как он гремит чем-то на кухне. Теперь он из-за этого козла сам проголодался! – Ладно… так, если ты ее знаешь, то в чем проблема?
Ррр, в домашнем задании.
- В голове-то все как следует, - сказал Тацуха, - но на бумаге она никак не работает.
Эйри вздохнул.
- Легче было бы тебе продемонстрировать…
- И что? Ты приедешь сюда, покажешь мне, как это делается и вернешься домой до того, как у меня начнутся уроки, причем так, что отец даже не заметит?
- Черта с два.
- И…
- Разбирайся сам.
- АНИКИ! – выкрикнув это, Тацуха тотчас же зажал себе рот рукой и уставился на дверь, внимательно прислушиваясь к звукам, которые могли бы свидетельствовать о том, что он разбудил отца и старый пень сейчас припрется капать ему на мозги. Удостоверившись, что отец не проснулся, он прошипел в телефон: - Аники, ты должен мне помочь. Я и так вот-вот из школы вылечу, и…
Эйри вздохнул.
- Я устал. Я зол. И я хочу спать. И поэтому я это сделаю – в первый и последний – последний! – раз. Продиктуй мне задачу, и я скажу тебе ответ.
Тацуха повторил все, цифру за цифрой, стараясь не пропустить ни одного значка, ни одной скобки. Когда он закончил, Эйри не издал ни звука, и это настораживало. Тацуха поежился и уставился на страницу.
- Аники...?
- Ты безмозглый дебил, черт тебя побери.
- А?
Эйри зарычал.
- Ты не можешь разобраться с этой задачей, потому что она не соответствует квадратной формуле. Это гребаное сложение. Ты сукин сын. Ты меня ради этого разбудил?
- О.
- И все? – спросил Эйри. – Просто «о»? Черт, здесь требуется что-то побольше, чем «о».
Тацуха нахмурился и снова уставился в учебник.
- Э… ну, у меня со следующей задачей тоже проблемы…
Эйри повесил трубку, так что Тацуха подождал пару минут, прежде чем нажать на кнопку повторного вызова.

3. Страдания пуговицы
- Я не понимаю, зачем ты меня заставляешь это делать, - проворчал Тацуха в телефон, свободной рукой расставляя какие-то безделушки и статуэтки на полке в старой Микиной комнате, потом вытер пыль о штаны. – Я имею в виду, кого волнует какая-то дурацкая пуговица?
- Меня, - огрызнулся Эйри. – Вдруг она мне понадобится.
- Зачем? Как будто ты умеешь пришивать пуговицы к… ну, к чему угодно.
- Мне кто-нибудь другой может ее пришить, - обиженно сказал Эйри. Тацуха был почти уверен, что брат притворяется, причем даже не старается.
- Кто например? – Тацуха нахмурился. – Шуичи, что ли?
- Еще чего. Я ему и кашу-то приготовить не доверяю, не то что с иголкой возиться.
Тацуха закатил глаза. Эйри позвонил ему на сотовый около часа назад и где-то посередине беседы уговорил младшего брата отправиться на поиски пропавшей пуговицы. Поскольку Эйри не был в Киото уже… в общем, целую вечность, Тацуха понятия не имел, почему Эйри так уверен, что пуговица где-то здесь, в доме, но Тацуха уже начал искать, так что нет смысла сейчас останавливаться.
- Уже нашел? – спросил Эйри.
- Нет, - ответил Тацуха. И вообще, с чего ей быть в комнате Мики?
Тацуха практически видел перед собой презрительную мину Эйри.
- С того, что это – часть дома, тупица.
Конечно.
- Ладно.
- Уже нашел?
- Нет, - огрызнулся Тацуха. – Хватит спрашивать.
После долгой паузы Эйри заговорил снова.
- А теперь?
- Заткнись, Аники! – прошипел Тацуха и на цыпочках вышел из Микиной спальни обратно в коридор, стараясь не издать ни звука, когда проходил мимо двери отца. – Я тебе скажу, когда найду.
- Ммхм, - зевнул Эйри, и Тацуха нахмурился.
- Аники, а почему ты не спишь? Уже три часа ночи, - Тацухе и самому надо было с утра на какие-то дурацкие похороны, так что если он не выспится, то свалится и уснет посреди молитвы. И тогда отец придет в ярость.
Эйри что-то промычал, не удостаивая вопрос брата вниманием.
- Уже нашел?
Господи, у них там в Токио что, эпидемия идиотизма разразилась? Тацуха скорчил телефону рожу.
- Нет, - рявкнул он. – Я же говорил, что скажу, когда найду, - он направился в свою спальню. Это полный бред. Хватит с него.
Эйри ответил неразборчивым бормотанием.
- И вообще, - продолжил Тацуха, - я уже весь дом обыскал, кроме комнаты отца, и твоей дурацкой пуговицы нигде нет. Иди и купи новую.
- Но она мне сейчас нужна, - пожаловался Эйри. Тацуха спросил себя, как невозмутимый гад вроде его брата может иногда быть таким… вздорным, и тут же похвалил себя использование слова из своего пассивного словаря в реальной жизни.
- Зачем она тебе?
Эйри помолчал.
- Разве не очевидно?
- Нет.
Старший брат возмущенно засопел.
- Ей там одиноко! Она боится, что крыса может похитить ее и съесть, пока она вдалеке от своей рубашечной семьи. Знаешь, Тацуха, ты должен испытывать больше сочувствия к страданиям пуговицы…
Тацуха отдернул телефон от уха и уставился на него. Поняв, что не может уставиться на брата прямо через телефонную линию, он снова приложил телефон к уху.
- Э, Аники?
- Хм?
- Ты когда в последний раз спал?
Судя по длинной паузе (около трех минут по часам Тацухи), Эйри в самом деле пришлось подумать, прежде чем ответить, и это был плохой знак.
Когда Эйри, наконец, отозвался, голос у него все равно был неуверенный.
- Вроде… неделю?
Рука Тацухи замерла у ручки двери в спальню.
- Неделю? – воскликнул он и виновато оглянулся на дверь, за которой, хочется верить, все еще спал его отец. Он понизил голос. – Ты честно не спал неделю?
- Я был занят, - сказал Эйри в свою защиту.
- Какое, к черту, занят!
Эйри пробубнил что-то, чего Тацуха не расслышал.
- Спать надо каждую ночь, - напомнил он. – Позови Шуичи к телефону.
- Он спит.
- И ты тоже должен! – прошипел Тацуха. – Позови его к телефону.
Эйри, ворча, все же сделал как велено. Спустя пару минут, заполненных нытьем Шуичи и хмурыми объяснениями Эйри, Шуичи взял трубку.
- Алё? – сонно спросил он. – Тацуха?
- Дай этому недоумку по башке, - велел Тацуха, - и уложи его в постель, черт возьми.
Шуичи помолчал.
- Ланна, - он зевнул. – Хочешь еще поговорить с Юки?
- Нет, - Тацуха раздраженно потер лоб. – Просто заставь его поспать, - сказав это, Тацуха отключил телефон и вернулся в постель, не дожидаясь ответа. Прежде чем наконец отрубиться, он еще понадеялся, что идиотизм не настолько заразен, чтобы подхватить его по телефону.

4. Два тридцать семь
- У него сегодня день рождения, - радостно сказал Тацуха, как только Эйри поднял трубку и пробурчал приветствие. Его слова были встречены долгим молчанием.
- Что? – спросил Эйри со смесью недоверия и раздражения в голосе.
- У Сакумы Рюичи, - возбужденно ответил Тацуха. – У него сегодня день рождения!
Он услышал, как Эйри зевнул и представил себе, как писатель украдкой смотрит на часы у кровати и замышляет убийство своего дорогого младшего брата.
– Сейчас полночь…
- Два тридцать шесть, - мгновенно откликнулся Тацуха. – Сакума Рюичи родился первого апреля в два часа тридцать семь минут утра!
- Ты псих. Ты об этом знаешь? – проворчал Эйри. – Я ложусь спать.
Тацуха собрался сказать в ответ какую-нибудь гадость, но его прервал звон будильника на том конце линии. Он услышал, как Эйри ругает часы, а потом – как проснувшийся Шуичи радостно вопит. Прислушавшись, он еще с трудом разобрал, как певец кричит: «Рюичи-сану пять секунд назад исполнилось тридцать три!», а Эйри кидает в него подушку.
Тацуха ухмыльнулся.
- Позови Шуичи к телефону!
Он практически слышал, как Эйри хмурит брови.
- Черта с два! Какого хрена я должен это делать?
- Такого! Ну же, Аники!
- Нет! – Эйри явно кипел от злости. Тацуха был рад, что не находится сейчас в одной комнате со своим раздражительным братом. – Если я дам ему трубку, вы двое всю ночь протреплетесь про свою фанатскую дребедень и, следовательно, лишите меня драгоценных часов сна!
Шуичи, по-видимому, сообразил, в чем дело, и Тацуха услышал, как он говорит:
- Это Тацуха-кун? Дай я с ним поговорю! Дай сюда! – слышно его было очень хорошо, и Тацуха представил себе, как тот нависает над Эйри, пытаясь вырвать у него телефон. Эйри громко ворчал, но Шуичи продолжал клянчить. Тацуха изо всех сил старался их игнорировать.
- Вы, две фанатки, вы не можете кому-нибудь другому мешать спать? – устало спросил Эйри. – Вешай трубку, а то я позвоню на домашний телефон и разбужу отца.
На краткое – очень краткое – мгновение Тацуха почти пожалел брата. Эйри никогда не был фанатом Nittle Grasper, хотя и без особых возражений слушал их музыку, когда на этом настаивали его брат или любовник, и никак не понимал их преклонения перед Сакумой Рюичи. Конечно, по отношению к нему это не слишком порядочно … Но Тацухе было наплевать.
- Сегодня день рождения Сакумы Рюичи, и я хочу поговорить с Шуичи! – взревел Тацуха, и тут же бросил настороженный взгляд на дверь, надеясь, что отец не слышал. Только не хватало для полного счастья, чтобы отец вставил ему пропеллер за то, что он «идет по стопам своего безмозглого брата», и за телефон.
- Почему? – спросил Эйри. Он был явно расстроен.
- Потому что кто-то стер номер Сакумы Рюичи из моего сотового, а поговорить с Шуичи – это почти так же хорошо, как и поговорить с моим милым!
Эйри притих. Единственным звуком был голос Шуичи, утверждающий, что ему необходимо поговорить с кем-нибудь о Сакуме-сан, или он взорвется, прямо здесь и сейчас. Потом и этот шум стих, и вместо него послышался скрип матраса и слабый звук шагов. Тацуха услышал тихое попискивание электроники, а потом, секунду спустя…
…зазвонил домашний телефон.
- Черт! – выругался Тацуха. – Ну и гад же ты, Аники! – и он торопливо повесил трубку, прежде чем отец ответит на звонок и Эйри все ему разболтает. Он нырнул в постель, прислушиваясь к ворчанию отца в коридоре. Правда, не успел старик дойти до кухни, как звон прекратился. Тацуха подождал, пока окончательно не уверился, что отец вернулся в постель, прежде чем снова дотянуться до мобильника и набрать номер сотового Шуичи.
Да, это была бессонная ночь, но оно того стоило.

5. Расплата
Было четыре вечера, когда мобильник Тацухи зазвонил, и Тацуха стремительно кинулся к нему, чтобы ответить, прежде чем звук достигнет ушей отца. Какой урод звонит в четыре вечера, когда всем известно, что отец неподалеку и он убьет Тацуху, если…
Тацуха проверил номер. Эйри. Ну конечно.
- Чего тебе надо, Аники? – прошипел Тацуха. – Ты хоть знаешь, сколько времени, придурок?
Эйри проигнорировал вопрос.
- Сколько уже я оплачиваю твои телефонные счета?
- Что?
- Твой счет за телефон пришел на мой адрес. Я позвонил в компанию, и, оказывается, я получаю и оплачиваю твои счета за телефон с тех самых пор, как ты его купил.
А, и правда. Вот в чем дело. Тацуха нахмурился.
- Э, ну да. Насчет этого. Я вроде как забыл об этом сказать, но… Ну, нельзя же, чтобы счета приходили сюда! Да, обычно за почтой хожу я, но что случится, если отец вдруг сам…
Эйри перебил его:
- Мне до лампочки, на какой адрес приходит твой счет. Можешь хоть президенту Бурунди его послать. Я хочу знать, почему я уже восемь месяцев его оплачиваю.
- Потомууууу чтооо… ты не проверил, что это за счет? – предположил Тацуха. – Тебя никто не просил его оплачивать.
- Именно это я и хотел услышать, - Тацухе показалось, что брат просто-таки промурлыкал эти слова. – Потому что ты мне должен около девяноста шести тысяч йен.
- Что? – воскликнул Тацуха. – Аники, не может быть, чтобы я потратил сто тысяч на телефонные звонки!
- Мало ли куда ты звонишь.
- Но я в основном с тобой по нему говорю! – запротестовал Тацуха. Эйри явно хватил через край со своими требованиями. Не виноват же он, что брат не читает таких земных, рутинных вещей, как счета и письма.
- Ага, - сказал Эйри и зашуршал бумагами. – А еще ты часто звонишь шестнадцати разным людям в Киото, четырем в Токио, двоим в Вакаяму и одному в… - Эйри запнулся. – Кому ты, черт возьми, звонишь в Великобританию?
- Другу по переписке.
Тацуха прямо-таки слышал, как Эйри кипит от ярости.
- Друзья по переписке называются друзьями по переписке, потому что им пишут – а не звонят!
- У тебя никогда не было друга по переписке, - пренебрежительно фыркнул Тацуха, выглядывая из двери на скрип половиц. – Так что ты не знаешь.
Эйри зарычал.
- Дело не в этом.
- А в чем же?
- Я не собираюсь платить за твой гребаный телефон каждый месяц! – выкрикнул Эйри. – Ты мне должен за восемь месяцев разговоров плюс проценты, мелкий ублюдок.
Тацуха насупился.
- Тебе что, больше некого доставать?
- Шуичи на работе.
- И ты мне поэтому звонишь?
- Имею право.
- И ты правда собираешься заставить меня выплатить тебе сто тысяч йен?
- Да.
- Не одолжишь мне денег?
Эйри повесил трубку.

6. Поэтическая критика
- Это не стихотворение, - сказал Эйри. – Это дерьмо в письменной форме.
Тацуха закатил глаза. Несмотря на свои претензии по поводу Тацухиных телефонных счетов, Эйри продолжал их оплачивать, но зато довольно регулярно названивал Тацухе, особенно когда уставал, когда ему нечем было заняться, или когда он был очень-очень пьян. Эйри позвонил за час или около того до полуночи, и Тацуха воспользовался внезапным интересом брата к своей жизни, чтобы попросить совета в связи со своим домашним заданием. Стихотворением.
- Оно не настолько плохое, - возразил Тацуха.
Эйри притворился, будто обдумывает это.
- Ммм… нет, я совершенно уверен, что оно именно настолько плохое. Там даже рифмы нет.
- Рифма в стихотворении не обязательна, - запротестовал Тацуха. – Я не думаю, что нам вообще разрешено их рифмовать.
Эйри издевательски заметил:
- Все равно стихотворение дерьмовое.
- Можно подумать, ты можешь лучше!
- Могу.
- Отлично, - Тацуха развалился на стуле, разрисовывая уголок своей тетради. – Давай.
Эйри помолчал.
- Прямо сейчас?
- Прямо сейчас.
- А.
Последовавшая за этим тишина продолжалась почти целых две минуты, во время которых Тацуха вертел в руках разную мелочь со своего письменного стола, загибал тетрадные листы и лениво чертил каракули. Потом, наконец, ему стало скучно и он заговорил.
- Ну?
Эйри на том конце явно хмурил брови.
- Хорошо, - Эйри прочистил горло. – Жил отшельник когда-то на лысой горе, шлюху дохлую он держал в конуре. Хоть воняла она и была холодна, но зато… ни монетки за труд не брала, - продекламировал он, запнувшись на последней строке и додумав на ходу. – Вот. Ну как?
Тацуха с трудом сдерживал смех.
- Это не стихотворение, - сказал он. – Ты отвратительный грязный извращенец!
- Оно рифмуется, - указал Эйри. – Это делает его стихотворением в большей степени, чем твое. Рифма делает его стихотворением, а поэтому оно красивое, а не грубое. По крайней мере, художественное. Творческое.
Тацуха сердито смотрел в стену.
- Будь ты здесь, я бы тебя стукнул. Я тебе говорю, в стихотворении рифма не обязательна.
- Если в стихотворении нет рифмы, это всего лишь значит, что поэт не старается, - решил Эйри. – Только ленивые поэты не дают себе труда подбирать рифмы.
- Неправда!
- Кто из нас двоих публикующийся писатель? Напомни-ка мне.
Вот гад, использует свою работу как аргумент.
- Ты, - неохотно признал Тацуха.
- Правильно, - самодовольно сказал Эйри. – Так не кажется ли тебе, что вдруг, ну вот совершенно случайно, я знаю, о чем говорю?
Тацуха какое-то время сидел с открытым ртом. И как у Эйри голова не взрывается от таких мыслей? В этом же никакого смысла нет.
- Хорошо, – наконец сказал он. – Но ты все равно извращенец.
- Творческий извращенец, - поправил Эйри. – А твое дерьмовое стихотворение все равно не настоящее стихотворение.
- Ррр! – Тацуха хлопнул ладонью по столу. – Да не обязательно ему рифмоваться, чтобы быть стихотворением!
- Ага, если ты ленивец.
Тацуха был уже вне себя от ярости.
- Ты прекратишь повторять…
- У меня есть для тебя еще одно стихотворение, - перебил Эйри. – Жил-был однажды парень из…
Тацуха повесил трубку.

7. Колыбельная
Иногда, разговаривая с Эйри по телефону, Тацуха задавал вопрос – а вместо ответа слышал тишину. В некоторых случаях молчание продолжалось недолго – может, минуту или две. В других, однако, оно затягивалось – иногда до получаса. Сперва Тацуха, предполагая, что брат заснул у телефона, просто вешал трубку, но чаще всего Эйри перезванивал и ругал Тацуху за это. Поэтому теперь Тацуха просто сидел и ждал. И ждал. И ждал.
В этот раз Эйри явно шел на новый рекорд. Тацуха посмотрел на часы. Эйри уже двадцать девять минут молчал. Еще четыре, и он сам себя превзойдет. Это было бы впечатляюще, рассуждал Тацуха, если только он там все-таки не задремал. Было уже раннее утро, в конце концов, и Тацухе скоро в школу, так что ему давно бы уже пора в постель, но…
И все-таки, что же Эйри делает? Тацуха занялся обдумыванием возможных ответов на этот вопрос. Он знал, что если что-нибудь сейчас скажет, то Эйри ответит – он уже несколько раз проводил такой эксперимент – так что Эйри наверняка не спит, но он не издает ни звука, значит, ничем особенным тоже не занят, так? Тацуха задумался над этим. Единственные две вещи, которые, как он знал, Эйри может делать настолько бесшумно – это медитация и чтение. Тацуха был практически уверен, что Эйри не медитирует – насколько ему было известно, брат почти совсем забросил это дело – и вряд ли он читает, потому что Эйри недавно жаловался, что ему надо поменять очки и при попытках читать или писать у него каждый раз начинает болеть голова. Так… что же?
Тацуха жадно посмотрел на свою постель. Какая же она милая, и соблазнительная, и мягкая, и…
Эйри захрапел.
Тацухе понадобилось какое-то время, чтобы осознать, что именно означает этот храп, а поняв, он с отвращением отшатнулся от телефона. Потом заставил себя снова поднести телефон к уху.
- Аники!
Эйри, похоже, мгновенно проснулся.
- Да?
Тацуха нахмурился.
- Я ложусь спать, - заявил он.
- Вряд ли это справедливо, - заявил Эйри. – Если мне придется провести еще одну ночь не сомкнув глаз, то нельзя позволять тебе спать и издеваться надо мной.
- Издеваться над тобой? - повторил Тацуха. – Какого черта это значит, издеваться над тобой?
- Ты храпишь, - без обиняков заявил Эйри. – Громко. Я тебя здесь в Токио слышу, и все равно это звучит так, будто ты храпишь в мегафон. Из-за твоего храпа в Англии землетрясения начинаются.
- В Англии?
- Такая страна в Европе. Там еще Лондон находится, - издевательски пояснил Эйри. – Идиот.
- В Англии не бывает землетрясений! – запротестовал Тацуха.
- Бывают-бывают, - ответил Эйри. – А еще извержения вулканов и тайфуны. Я не могу включить телевизор, чтобы не услышать о каком-нибудь стихийном бедствии в Англии.
- И все из-за моего храпа?
Эйри обдумал это.
- Ну, может, не все. Может, вулканы и нет, а все остальное точно.
Тацуха злобно уставился на стену, представляя себе, что это его брат. Он подумывал еще дать ей пинка, но предпочел воздержаться. Это наверняка разбудит отца.
- Ты полное дерьмо несешь.
- Да?
- Да, - проворчал Тацуха. – Я ложусь спать. Иди разбуди Шуичи и пытай его, если уж тебе обязательно нужно, чтобы кто-то составлял тебе компанию.
- У меня от твоего храпа вся охота пропадет.
А? Тацуха нахмурился, обдумывая услышанное, потом подавился.
- Бееее.
Эйри явно с трудом удерживался, чтобы не захихикать над его реакцией.
- Какие-то проблемы?
- Я не желаю ничего слышать про вас с Шуичи и про твою охоту, - недовольно сказал Тацуха. – А то я начинаю об этом думать, и представляю это себе, и это отвратительно!
- …сказал парень, который переспал с половиной моих баб. И который, следует заметить, приставал к другой затронутой стороне.
- Да трахать твоих девок или там Шуичи – это без проблем, - огрызнулся Тацуха. – Я тебя не хочу представлять.
На этот раз Эйри засмеялся.
Тацуха застонал.
- Теперь я никогда не засну, - горестно заявил он. – Никогда в жизни!
- Хорошо, - сказал Эйри. – Англия будет рада об этом услышать.

8. Помехи
Тацуха уже несколько дней пытался связаться с Эйри, но брат то вырубал свой телефон, то вешал трубку после пары фраз. Это было неприятно, но Тацуха думал, что, пожалуй, Эйри можно понять; в конце концов, ему надо работать, а Тацуха не такой дурак, чтобы мешать писателю во время приступов вдохновения. К счастью, от Шуичи, с которым они время от времени обменивались письмами по электронной почте, он узнал, что Эйри только что закончил последний роман, так что Тацуха воспользовался шансом и, как только отец лег спать, набрал номер Эйри.
Тот в кои-то веки ответил сразу.
- Чего тебе?
- И тебе привет, - весело сказал Тацуха.
Эйри вздохнул.
- Привет, - сухо ответил он. – Чего тебе?
- У меня вопрос.
- Вопрос?
- Да.
Эйри подождал. Тацуха ничего не сказал, и он раздраженно вздохнул.
- Ну?
- Ну, - начал Тацуха, - я тут думал, может, мне потусоваться с тобой и Шуичи какое-то время? Там, в квартире твоей пожить и все такое. Например… на следующей неделе. Потому что школу закрывают из-за тараканов, или еще из-за чего-то. Мышей, может. В общем, из-за каких-то паразитов.
- Нет.
- Аники! Ну же!
- Сиди дома, - сказал Эйри. Голос его звучал как-то напряженно. – Ты не можешь жить здесь.
- Аники!
- Нет.
Тацуха сердито уставился на телефон.
- Аники, но я же всего на…
- Нет. Я серьезно. Ты не можешь жить здесь.
Тацуха помолчал.
- Почему?
- Потому.
Тацуха подождал дальнейших объяснений. Эйри ничего не говорил, но Тацуха был почти уверен, что слышал, как кто-то – Шуичи – хихикает. Где-то очень близко к телефону. Почти слишком близко.
Тацуха понял, что это значит, и застонал.
- Я тебе позвонил, когда ты трахал Шуичи!
Эйри фыркнул, и Тацуха снова услышал хихиканье. Ему показалось, что он слышал – но он не был уверен и надеялся, что ошибся – как Шуичи говорит что-то вроде «Трахал?»
Тацуха хлопнул себя ладонью по лбу.
- Бееееее.
- Не жалуйся, - огрызнулся Эйри. – Ты сам позвонил. Не я.
- Но ты взял трубку!
Короткая пауза, потом снова хихиканье Шуичи и тихий-тихий стон. Черт. Тацуха зажмурил глаза, пытаясь избавиться от возникшей в мозгу картинки. Не сработало.
- В любом случае, не моя вина, что тебе так невовремя приспичило, - продолжал Эйри. – Думай, прежде чем звонить, придурок.
- У меня нет паранормальных способностей, Аники! – взвыл Тацуха. – Откуда мне знать, когда можно тебе звонить, а когда нельзя, потому что ты трахаешь своего чертова бойфренда?
Не то чтобы он очень злился. Вовсе нет. Просто… Ну, у большинства людей хватает ума не отвечать на звонки в разгар секса. Очевидно, Шуичи постепенно заражает Эйри своей глупостью и лишает его всякого понятия о приличиях. Уроды.
Шуичи на том конце что-то прошипел, и за этим последовал короткий спор. Потом Эйри вздохнул.
- Мелкий придурок хочет с тобой поговорить. Не отключайся.
После короткой паузы трубку взял Шуичи.
- Приветик! – радостно сказал он.
- Скажи моему тупому братцу, чтобы он не брал трубку, когда он… с тобой! – велел Тацуха.
- Ладненько, - ответил Шуичи. – А о чем ты его просил?
Тацуха помолчал, пытаясь вспомнить.
- Хотел у вас пожить на следующей неделе.
- Юки здесь не будет, - объяснил Шуичи, - и меня, может, тоже, так что, наверное, он поэтому и не согласился? Может, если ты присмотришь для нас за квартирой или еще что… Или если пообещаешь вести себя очень очень очень очень хорошо, нэ? Конечно, тебе придется кучу правил соблюдать, и все такое, и… и… - Шуичи начал заикаться и, судя по звукам, прикрыл трубку рукой. – Юки, - прошипел он, - прекрати!
Эйри на том конце что-то сказал, и Шуичи захихикал.
Тацуха закатил глаза.
- Слушай, может, я просто попозже перезвоню? Или лучше пусть Аники сам мне перезвонит, чтобы я больше… ничему не помешал, ладно?
Шуичи фыркнул, но это фырканье почти тут же переросло в стон.
- О, не волнуйся, - заверил он Тацуху. – Ты нам совсем… - тихое шипение и вздох, - не мешаешь. Честно.
- Почему-то это меня не успокаивает, - проворчал Тацуха. – Короче, пусть он перезвонит, хорошо?
- Ладненько, - согласился Шуичи. – Пока, Тацуха!
Тацуха быстро повесил трубку. Ох, нескоро, нескоро он еще раз позвонит Эйри. Кошмар. Ему бы сейчас сунуть голову в отбеливатель, чтобы стереть все это из памяти. Ночь определенно испорчена.

9. Старение
У Эйри был раздраженный голос, когда он наконец ответил на звонок, и, поскольку все это происходило как раз после полуночи, а Эйри, по-видимому, ради разнообразия решил лечь спать в положенное время, Тацуха почти понимал его состояние. Не то, чтобы это имело значение; в любом случае, он же позвонил.
- Надеюсь, дело действительно срочное, - рявкнул Эйри.
Тацуха только улыбнулся.
- До моего дня рождения осталось всего двадцать семь дней! – радостно воскликнул он. – Двадцать семь, Аники!
Эйри помолчал.
- И все? – спросил он.
- Ну да.
Тацуха подождал, но молчание затягивалось. Он нахмурился и посмотрел на часы. Через две минуты он прочистил горло.
- Аники? – спросил он. – Ты там что, умер?
- Ты позвонил мне и, черт возьми, разбудил меня только потому, что через двадцать с чем-то дней станешь на год старше? – спросил Эйри.
- Через двадцать семь, - поправил Тацуха. – И… ну, да. – Он ухмыльнулся. – Так ты мне уже что-нибудь купил? Что? Скажи мне! Пожалуйста?
Эйри застонал.
- Ты идиот, - проворчал он. – Восемнадцатилетний идиот.
- Мне еще нет восемнадцати, Аники… поэтому я и звоню, помнишь? – Тацуха приложил трубку к другому уху и поправил брюки на бедрах. Он стоял перед своим зеркалом, слегка рисуясь. Надо было отрепетировать новый, обаятельный, искушенный вид; всего через двадцать семь дней он должен быть во всеоружии! Это же меньше месяца!
- Радуйся, что я вообще вспомнил твой возраст, - сказал Эйри и вздохнул. – Ты только ради этого позвонил? Честно? Чтобы напомнить мне, что ты станешь старше и мне надо купить тебе какой-то дурацкий подарок?
Тацуха подумал.
- И потому, что раз я стану старше, то и ты тоже, - заметил он. – Тебе в феврале исполнится двадцать пять. Правильно?
Эйри помолчал.
- Да, - наконец сказал он. – И что?
- Ты скоро умрешь.
На этот раз молчание затянулось почти на целых четыре минуты.
- Двадцать пять не значит, что я умру, Тацуха. Двадцать пять – это даже не средний возраст.
- Ага, но подумай о своем образе жизни, - сказал Тацуха. – Я имею в виду, ты же выкуриваешь тысячу пачек в день…
- Две, - поправил Эйри.
- …ты выкуриваешь две тысячи пачек в день и пьешь столько пива, что им можно наполнить Тихий океан, если он когда-нибудь высохнет, ты трахнул больше девок, чем положено одному парню, и водишь машину так, словно нажрался таблеток, если не хуже, - сказал Тацуха. – Ты скоро умрешь.
- Да не умру я.
- Умрешь, - настаивал Тацуха. – Эй, я удивляюсь, что ты столько продержался. Двадцать пять. Ух ты. Снимаю перед тобой шляпу, - Тацуха сердито посмотрел в зеркало. Оо. Классный вид. Надо его запомнить для того времени, когда ему наконец исполнится восемнадцать и он в совершенстве овладеет искусством выглядеть круто и сексуально.
Он почти слышал, как Эйри насупился.
- Да не собираюсь я помирать.
- Это тебе так кажется.
- Нет.
Тацуха пожал плечами.
- Да все рано или поздно умрут, - сказал он. – И кроме всего вышеперечисленного, у тебя разве нет язвы? О! И эти головные боли – чуть не забыл, - Тацуха кивнул. – Ага. Ты практически покойник.
- Нет.
- Когда ты умрешь, хочешь, чтобы Шуичи спел для тебя песенку, пока мы будем тебя сжигать? – спросил Тацуха. – Он, наверное, сумеет написать что-нибудь хорошее. Или хоть приличное. Ну, черт, по крайней мере, он умеет петь. Может, мы просто попросим его помурлыкать.
- Хватит.
Эйри начинал злиться, но Тацуха не обратил на это внимания.
- Двадцать пять. По крайней мере, ты прожил хорошую жизнь. Хорошо подрался. Много потрахался.
- Двадцать пять – это не старость!
- Как хочешь, - Тацуха разглядывал свои ногти. – О. Я как раз вспомнил. Можно я возьму твои вещи, когда ты наконец склеишь ласты, или ты все Шуичи оставишь?
- Тацуха!
Тацуха закатил глаза.
- Ну ладно. А Шуичи мне можно взять?
- Пошел ты, Тацуха!
Поняв, что Эйри окончательно разъярился, Тацуха решил, что пора сделать перерыв. Он прочистил горло.
- Хорошо.
Эйри еще немного побесился, а потом, похоже, вдруг успокоился.
- Это все? – спросил он, судя по звуку, сквозь стиснутые зубы.
- Пока что.
- Так мы на этом закончили?
- Почти.
Эйри помолчал.
- А что еще осталось сказать? – спросил он. – Ты уже один раз приговорил меня к смерти. Ты не можешь сделать это дважды за ночь. Так нельзя.
- Ну, у меня вопрос.
- Что? – подозрительно спросил Эйри.
- Что ты подаришь мне на день рождения?
Эйри повесил трубку. Тацуха ухмыльнулся и на этот раз решил оставить брата в покое. Стоящие одной ногой в могиле старики вроде Эйри имеют право на сон.

10. Звуки
Мобильник Тацухи зазвонил около двух утра, и проснувшийся Тацуха подскочил в постели. Он вслепую нашарил телефон, не отрывая настороженного, хоть и несколько замутненного взгляда от двери, и ответил на звонок. Он поставил телефон на самый тихий звонок, какой только смог найти, но это все равно не гарантировало, что он не разбудит отца. Или, еще хуже, Мику и Тому, которые спали в соседней комнате. Тацуха даже думать не хотел о том, что случится, если Мика застукает его с мобильником!
- Алло? – тихо ответил Тацуха. Ему даже не надо было проверять номер: только один человек звонил ему в такое время. – Аники?
Эйри какое-то время молчал.
- Ты чего там шипишь как змея? – спросил он.
Тацуха закатил глаза.
- Я не шиплю как змея. Я просто соблюдаю тишину, чтобы никого не разбудить, тупица. Это же очевидно.
- А похоже на змеиное шипение, - настаивал Эйри. – И на бред собачий.
Что? Тацуха, сбитый с толку, замолчал, потом потряс головой.
- Что ты хочешь этим сказать, «бред собачий»? – спросил он. – Откуда тебе знать?
- Ты никогда раньше не шипел, когда я тебе звонил, - сказал Эйри.
- Сейчас другое дело, - объяснил Тацуха. Он бросил еще один тревожный взгляд на дверь. Это не половица там скрипнула? Нет. Не может быть. Невозможно. Конечно нет. Там никого нет.
- Как это? – спросил Эйри.
Тацуха нахмурился.
- Мика с гадским зятьком приехали. Они спят в соседней комнате.
- А почему не в комнате Мики?
Тацуха вздохнул и пересел к дальней стене, противоположной от комнаты, где спали Тома и Мика.
- Она сказала, что типа у комнаты жуткий вид.
Эйри понимающе хмыкнул.
- Я ей это уже сто лет говорю.
Ну да. Еще бы он не говорил. Просто потому, что у Мики как раз напротив двери висит зеркало… Тацуха закатил глаза. Ну да ладно.
- Так что там у тебя?
- Я только что вернулся домой.
- Ты выходил из дома? - вот это сюрприз. Эйри был чем-то вроде городского отшельника. Он никогда и никуда не ходил. – И где же ты был?
- На каком-то концерте.
Тацуха фыркнул.
- Ты был на концерте? – он снова услышал шум в коридоре и вытянул шею. Что это было? Шаг? Нет.
- Мелкий придурок заставил меня пойти. Он дружит с барабанщиком и обещал, что придет на эту хренотень, но у этого его гитарного дружка свидание, а придурок не захотел идти один.
- И он взял тебя с собой?
- И он потащил меня с собой.
- О, - голос у Эйри был странный. – Ты пьян?
- Да.
- Ясно, - в коридоре явно что-то шумело, только вот что? Может, дом оседает? С домами же такое иногда случается, да? – И что за группа?
- Какая разница? Какая-то там «мышь». Мне не давали курить.
- А, - нет, на оседающий дом это не похоже. Тацуха нахмурился и переполз к двери, чтобы прижаться к ней ухом. – Группа не давала тебе курить, или концертный зал тебе сказал, что курить нельзя?
- А не все равно? – раздраженно сказал Эйри. Тацуха догадывался, что Эйри не рассказывает всего, но Тацуха не собирался у него ничего выпытывать. Эйри все равно прорвет, когда придет время, а Тацухе в кои-то веки не надо рано вставать. Какая разница? Эйри может понадобиться вся ночь, чтобы рассказать Тацухе, что же происходит. К тому же, если Тацуха будет молчать, то, может, то – или тот? – кто был в коридоре, уйдет. Или, по крайней мере, снова ляжет спать.
Долгая пауза. Эйри бессмысленно бесился, а Тацуха прислушивался к…
- И барабанщик у них тоже козел, - наконец сказал Эйри.
Тацуха закатил глаза. Уж кто бы говорил.
- Да?
- Он все время ржал.
Ничего ужасного Тацуха в этом не видел. Может, он чего-то недопонял?
- И над чем же он ржал? – спросил он.
- Да откуда я знаю, блин? Шуичи болтал, а этот козел ржал, вот и все.
Тацуха, нахмурившись, посмотрел на свои ногти и снова переполз к футону. Угу. В коридоре ничего нет.
- В смысле, он над ним издевался? Барабанщик, я имею в виду.
- Нет. Шуичи что-то там ему рассказывал.
- Анекдоты?
- Да если б я знал. Может, и анекдоты. И он на нем прямо-таки виснул.
Тацуха с трудом удержался от хохота, когда все кусочки головоломки встали на свое место. А. Так вот в чем дело. Он зажал себе рот ладонью, но хихиканье все же просочилось. Эйри это услышал и на секунду замолчал.
- Чего ты-то там ржешь? – рявкнул он.
- Ты ревнуешь, - радостно сказал Тацуха. Ты ревнуешь, потому что какой-то другой парень был милым и дружелюбным с Шуичи!
- Неправда, - заявил Эйри.
- Правда, - веселился Тацуха. – Ты его лююююбишь.
- Я никогда этого не говорил! – огрызнулся Эйри.
Как будто все без этого не ясно. С чего бы еще ему ревновать?
- Эйри любит Шуичи, - распевал Тацуха. – Эйри любит Шуичи, Эйри любит Шуичи…
- Заткнись, - велел Эйри.
Тацуха упорно продолжал:
- Эйри любит…
- Тацуха-кун?
Дверь в спальню Тацухи со скрипом отворилась. Черт. Тацуха кинулся к своему футону и запихал телефон под подушку. Черт черт черт черт черт черт! Он притворился, будто только что проснулся, и попытался выглядеть усталым, когда Тома сунул нос в дверь. Черт!
- Все в порядке, Тацуха-кун? – спросил блондин. Вид у него для этого времени суток был какой-то слишком веселый.
- Нормально, - ответил Тацуха, чересчур быстро. Он закашлялся и сделал еще одну попытку. – Я хотел сказать, все нормально.
- Правда? – спросил Тома. Он выглядел почти обеспокоенным, но Тацуха-то понимал, что к чему. – Мне показалось, что ты с кем-то разговариваешь.
Ну конечно. У Томы была просто сверхъестественная способность слышать все, что касается Эйри; он наверняка еще из другой комнаты разобрал голос Эйри через Тацухин телефон. У него явно есть что-то вроде… локатора.
- Я… э… - Тацуха смутно слышал, как Эйри спрашивает, в чем дело. Он
попытался незаметно поправить подушку так, чтобы заглушить телефон. Черт. – Я разговаривал во сне. Сам с собой. У меня такое иногда бывает.
- Разговаривал во сне? – повторил Тома и изогнул бровь. – А похоже было, будто ты ведешь беседу.
- Ну да, - сквозь стиснутые зубы ответил Тацуха. Эйри разговаривал громко – он все еще слышал брата даже через подушку. – Сам с собой.
- Беседа с самим собой? – спросил Тома. – Во сне?
- Да.
- Ясно, - Тома нахмурился. Он явно не купился, но, может, он просто плюнет и… - А еще мне показалось, что я слышал звонок.
Черт.
- Ничего ты не слышал, - сказал Тацуха.
- Ты уверен?
- Да, - Тацуха, нахмурившись, посмотрел на Тому долгим-долгим взглядом. Тот, похоже, решил сдаться и пожал плечами.
- Очень хорошо. Спокойной ночи, Тацуха-кун.
- Спокойной ночи.
Тацуха подождал, пока не закрылась дверь и он не услышал, как открывается и закрывается дверь соседней комнаты, прежде чем сделать что-нибудь. Это было просто. Слишком просто. Он подождал еще пару секунд и снова схватил телефон.
- Аники?
- Что это была за хрень? – требовательно спросил Эйри. – Ты что, помер? Потому что это единственное оправдание, которое я могу принять…
- Гадский зятек заходил, - перебил Тацуха.
- О, - сказал Эйри. Потом помолчал. – Так о чем мы говорили?
Тацуха зевнул.
- Тот козел-барабанщик флиртовал с Шуичи.
- Верно, - согласился Эйри. – В любом случае, он постоянно ржал и все время его лапал. И они не давали мне курить, ублюдки.
Эйри разразился еще одной тирадой, и Тацуха слегка улыбнулся. Он натянул на плечи одеяло. Тома наверняка теперь считает его психом, но какая разница? Эйри нечасто показывал искренние чувства, так что почему бы не воспользоваться этим – и как следует не взбесить старшего брата в процессе?
Тацуха прислонился спиной к стене, наслаждаясь представлением.

11. Отсос
Этим вечером, в десять часов, когда отец наконец отправился спать, Тацуха прямо-таки со всех ног кинулся к своему сотовому.Он еще с обеда мечтал позвонить брату, но отец весь день путался под ногами. Итак, как только в комнате старика погас свет, Тацуха позвонил Эйри.
Эйри ответил после четвертого звонка, как раз когда Тацуха начал нервничать.
- Чего тебе? – спросил тот.
Тацуха втайне обожал манеру Эйри отвечать на звонки, будто он точно знает, кто ему звонит. Тацуха как-то подумывал о том, чтобы купить брату определитель номера, но потом решил, что это испортит все веселье.
- Я нашел работу! – сказал Тацуха. Ну, не то чтобы сказал. Он это практически проорал.
Эйри помолчал.
- Тацуха?
- Да, да, это я, и я нашел работу! Настоящую – не какую-то там работку для педиков и девчонок, как у тебя. У меня настоящая работа, я получаю деньги и все такое! Хорошая работа.
Эйри потребовалось какое-то время, чтобы разобраться в ходе мыслей Тацухи. Когда он наконец заговорил, было почти слышно, как он хмурится.
- Ты только что сказал, что у меня работка для педиков? Что это за хрень, работка для педиков?
- Работка для педиков и девчонок, - поправил Тацуха. – Это значит, что ты отсос. Но не в этом де…
- Я не отсос.
Тацуха замолчал и бросил взгляд на стену. Эйри вообще ничего не понимает.
- Ты отсос, но я не об этом. Ты что, не слушал? Я нашел…
- Я не отсос, - повторил Эйри. – В сущности, я абсолютно уверен, что никогда не был отсосом, ни в моей работе, ни где-либо еще.
Да что он к этому так прицепился-то? Тацуха насупился.
- Аники, ты…
- Более того, - продолжал Эйри, - твое утверждение, будто я отсос, меня обижает.
Тацуха закатил глаза. Все ясно. Эйри встал на дыбы, и, значит, Тацухе придется умиротворять оскорбленную гордость старшего брата.
- Хорошо. И что ты хочешь, чтобы я сделал?
Эйри задумался на две минуты.
- Ты должен взять их обратно.
- Что я должен взять обратно?
- Свои слова. Насчет того, что я, как вакуум, втягиваю в себя предметы.
Тацуха побледнел.
- Что?
- Я про отсос, - пояснил Эйри.
- Ага, понятно, - сказал Тацуха. - А при чем здесь вакуум?
Эйри помолчал.
- Это дефиниция понятия «отсасывать», - сказал он. - Втягивать в себя предметы, как в вакуум.
Итак, Эйри-ходячая-энциклопедия наносит ответный удар. Тацуха застонал.
- Ты знаешь, что я не это имел в виду.
В ответ Эйри, фальшивя, замурлыкал какую-то мелодию.
Оно того явно не стоило.
- Ладно, ладно. Хорошо, - рявкнул Тацуха. – Беру свои слова обратно. Ты не этот самый двуногий вакуум. Ну как? Лучше?
К большому облегчению Тацухи Эйри прекратил мурлыкать.
- Намного, - ответил он. – Ну так о чем ты там говорил?
Тацухе потребовалось некоторое время, чтобы перемотать в голове их разговор. Потом, наконец, он улыбнулся.
- Точно! Точно. Я нашел работу. Хорошую работу.
- Ты официант?
Тацуха пнул ногой плинтус.
- Нет. Дурак. Моя работа куда прибыльнее.
- Ты проститутка?
- Что? Нет, я…
- Потому что я был уверен, что мы лучше тебя воспитали, - продолжал Эйри. – Торговать собой на улице. Пф. Лучше раздавай бесплатно. Кучу усилий сэкономишь.
- Эйри, я…
- Или бордель. Может, тебе стоит устроиться в бордель, - Эйри помолчал, а когда, наконец, снова заговорил, Тацуха был практически уверен, что он улыбается. – Я слышал, отсасывать там приходится немало.
Тацуха коротко обдумал возможность повесить трубку. Но если он так сделает, Эйри просто перезвонит и все уши прожужжит Тацухе предположениями насчет его возможной карьеры, просто потому, что Эйри просто-таки одержим страстью мучить своего младшего брата.
- Эйри! – прошипел Тацуха. – Заткнись и послушай!
Эйри прекратил говорить, но явно только потому, что пытался не засмеяться. Тацуха легко мог представить себе эту картину: Эйри, наверное, сидит за своим письменным столом, прикрывая рот рукой и хихикая в ладонь.
Наконец успокоившись, Эйри прочистил горло.
- Да?
- Я устроился на работу в компанию, которая издает все твои книги.
Это заставило Эйри заткнуться. Писатель долго молчал, потом, наконец, снова кашлянул.
- Правда?
- Да.
Пауза. Потом:
- И что ты там делаешь?
Тацуха ухмыльнулся.
- Помнишь фотографии писателей, которые они размещают на обложках?
Эйри был в замешательстве.
- Да…
- Я работаю с парнем, который делает эти фотографии, - Тацуха с ухмылкой барабанил пальцами по задней панели телефона. – Говорят, у меня много шансов внести свой… творческий вклад.
Длинная-длинная пауза. И потом, наконец, Эйри застонал.
- Черт.
Тацуха ухмыльнулся. Ну что ж. Может быть, в конце концов, он не зря все это время терпел бред своего брата.